Ох уж эти подростки. Такие... трогательные.
Они, блядь, такие трогательные, такое щемяще-нежное чувство к ним испытываю, что так бы, блядь, и убил, чтоб не мучились...
Вьюнош семнадцати лет, большеглазый, с пробивающимися усиками. На мой вкус - вполне себе ничего, и выглядит франт-франтом.
Полторы недели гноил губу, потому что 'вдруг само пройдёт'. А потом пришёл, замотавшись кокетливым шарфиком, и отказываться его снимать, потому что 'доктор, я стесняюсь'. Там, конечно, разумному человеку есть чего стесняться. Это не губа, а Марс в кратерах гнойных свищей, по консистенции и форме напоминающий варенник-переросток. Это поэма некробиоза, мечта гуромана-эфебофила.
Ну что по такому поводу можно сказать без мата... Говорю, что могу.
Деточка мерно так кивает, как пьяная лошадь - глазки от интоксикации подёрнуты поволокой и грустно блестят. Ну думаю. перейдём к доходчивым аргументам. Тебе, говорю, вообще твоя внешность как, нравится? И тут мне ребёнок выдаёт: вообще - нет... я, грит, отвратительно уродлив.
Смех-смехом, а меня постигает разрыв шаблона и то самое трогательное, щемящее умиление одновременно. Но выстроенную аргументацию приходится менять на корню: думаешь, грю, без губы будет лучше? А он мне - лучше уже никогда не будет. А потом с надеждой так в голосе: а шрамы останутся? Много? А какие они будут?
Ох уж эти подростки. Такие... трогательные.